Иногда мне хочется взять фонарь в руку и пойти искать человека, который верит в чудо. И не просто в чудо, а чудо, которое он может сделать сам. Точнее, сотворить. Я уверена, если вдохновлять любовью и верой (в себя, прежде всего) каждого, то не придется никого искать. А чудеса станут чем-то вроде облаков над головами, которые столь же чудесны, сколь привычны, но… Пока, наверное, моя рука устала бы уже часа через два, а фонарь потух ближе к вечеру, осветив одуванчиковым светом лишь несколько лиц. Где угодно. Только не в городе, где живёт чудесный пёс Маверик. В этом городке повезло всем – и ему и тем, кто там живёт. Возможно, они не сильно верят в себя и никогда не задумывались о том, что я пишу, – просто сделали то, что хотели, но сотворили при этом действительно нечто особенное. И простое. Как облака. Я не знаю, что было в самом начале удивительной жизни этого пса, мне известно о нём лишь с момента его знакомства с парнем по имени Джо. Ветер виртуальных историй, пролистав страницы интернета, рассказал мне, что несколько лет назад Джо при-шел в приют, чтобы выбрать себе друга с четырьмя лапами и хвостом. Вот уж тяжёлый момент, когда ты проходишь мимо вольеров, за которыми десятки отчаянно ждущих глаз, но из всех – больших и маленьких, красивых и забавных собак – Джо выбрал именно Мава. 

Хотя, что мог увидеть Джо Максвелл за пру-тьями вольера в тот мо -мент? Истощённую куд-латую собаку с тусклой каштановой шерстью. Правда, невероятно обаятельную с темно-карими глазами, из кото-рых струилось какое-то особое тепло. «О, какой прекрасный пёс, я беру его!» – сказать было нельзя точно, а вот влюбиться в эту косматую нежность было вполне возможно. Влюбиться вообще можно в кого угодно, тут уж ничто не спасёт. И Мава полюбили с первого взгляда. Джо и его жена. Хотя… глядя на фотографии Мава, приведённого в порядок, я вижу явное сходство с Джо. Ну не мог Джо пройти мимо, не мог… Но, я отвлеклась.Восемь лет взаимной любви и сча -стья пролетели, словно стайка божьих коровок над летним полем, и дверь в уютный дом Максвелов по-хозяйски открыла беда. У Мава нашли лимфому. Конечно, семья решила бороться. Курс химиотерапии прошел успешно, но… Очень ско-ро у Мава отказали задние лапы и лечащий врач всё списал на болезнь, которая вернулась и захватила пушистую спинку Мава. Мав не мог ходить, Мав стал обузой… Для кого угодно, кроме своих человеческих родителей. Любовь – это ведь не только, ког-да ты счастлив, любовь – это умение отдавать. Столько, сколько нужно, особенно тому, кто любил и будет любить тебя беззаветно. Как Мав. Что же придумал Джо? Он придумал прогулки. Он по-ложил своего друга на тележку, накрыл одеялом и несколько раз в день гулял по улицам своего небольшого города, соединяя Мава с ускользающей от него жизнью. Вот тут-то и начинается чудо.Очень скоро весть о собаке, неподвижно лежащей на тележке, и грустном, верном (обычно так пишут о собаках, но тут я буду го -ворить о человеке) хозяине разлетелась по всем городку. И во время прогулок к Маву стали подходить незнакомые люди, много людей, да прак-тически весь город – чтобы погладить, сказать несколь-ко ласковых слов, угостить чем-нибудь вкусным, глядя в полные тепла и благодар -ности глаза. Люди говорили слова, в которых была забота и вера в то, что всё сложит-ся, наладится, и однажды… однажды Мав приподнял голову и залаял! Вскоре он начал ви-лять хвостом. МАВ ПОВЕРИЛ, ЧТО ВЕСЬ ЭТОТ МИР СОЗДАН ДЛЯ ТОГО, ЧТОБЫ ЛЮБИТЬ, ЧТОБЫ ЛЮБИТЬ И ЕГО, МАВА, И ЭТА ИДЕЯ ТАК ЕМУ ПОНРАВИЛАСЬ, ЧТО ОНА И ИМЕННО ОНА ИЗМЕНИЛА ТЕЧЕНИЕ ВСЕХ СОБЫТИЙ.Через некоторое время уже дома, пока Мав лежал на спине, а Джо поглаживал ему живот – любимое занятие Мава, у соба -ки задергались задние лапы. А у Джо из глаз покатились слезы. Вскоре Мав смог сидеть, что и продемонстрировал ошелом-лённым врачам, и не предпо-лагавшим в таком безнадеж-ном случае ремиссию. Хотя её, в общем-то, и не было. Врачи ошиблись. Рак не вернулся. Это был некий дегенеративный нерв, который наконец-то ожил.С каждым днём Мав стано-вился всё сильнее. Но Джо не стал лишать его любимейших прогулок на тележке, которых ждал весь город. Люди по-прежнему подходили поприветствовать каштанового лохматого пса. Весь город окружил его таким вни-манием и теплом, что разбудил в собаке скрытые резервы и волю к жизни, но вы это уже и так поняли.«Мы живём в хорошем месте, и мы знаем, как много сейчас Мав значит для других людей, и мы знаем, что он воспринимает каж-дый бит сочувствия», – говорит Джо.Так что если что-то идёт не так и врачи советуют усыпить ваше-го друга – подумайте две тысячи раз. Жизнь, она для всех – одна. Врачебные ошибки, увы, не редкость. А наши любовь и действия, ведомые этой любовью, могут так много. Если не всё. Жизнь – это чудо, таящее свои чудеса. А мы не так уж много о ней знаем… Боритесь до конца за тех, кто любит вас, и кто любим вами. За людей и животных. Сейчас у Маверика все хорошо.

Жил в старину в стране Абиссиния удивительный мастер по камню. Говорят, он умел слушать камни. Спотыкался о какой-нибудь невзрачный булыжник – камень ведь не знает, как иначе обратить на себя внимание, – и, потирая ушибленную ногу, с невероятным почтением выслушивал, как камень хочет теперь выглядеть. Ну кому понравится день и ночь лежать неприметно в пыли? У всего на свете есть душа, а у души есть черты, и мастер по камню умел разгадывать душу. Из одного получался красивый сосуд, из другого – украшение, из третьего – игрушка для детей. А ещё у мастера по камню жила кошка, не менее прекрасная, чем его творения – тонкая, гибкая, грациозная, с золотистой шёрсткой и большими царскими ушами. Каждый день мастер по камню ходил на озеро неподалёку и ловил для своей красавицы рыбу. Но однажды мастер ослеп. Каменная пыль попала в глаза, они распухли, заболели и разве что отличали тень от света. Ни местные лекари, ни местные колдуны не могли ему помочь. Слёзы боли мочили белую повязку, но горше слёз боли были слёзы от того, что теперь не сможет он кормить свою любимицу, не сможет ловить для неё рыбу… Тихо позвал мастер по камню кошку и ласково ей сказал: «Теперь я не вижу. Я не смогу работать больше и даже не смогу ловить для тебя рыбу. Иди, ищи другой дом. Ты так прекрасна, что каждый будет рад пригласить тебя к себе. Все знают, что ты моя кошка, никто тебе не откажет». Кошка в ответ ничего не сказала, разве что фыркнула пару раз про себя от возмущения. А ночью, когда отвар на травах утолил боль и мастер заснул, кошка бесшумно подкралась, отодвинула лапой повязку и начала вылизывать его глаза. Сначала один, потом второй. До утра. А утром мастер увидел рассвет… 

Ну какая болонка? Какая может быть болонка? Что может твоя болонка? Они бегают, тявкают, ничего не видят из-за чёлок. Нос они свой видят! Болонки – идеальные подружки для бабулек».«Дадут тебе за бабулек. Так не говорят. Идеальные друзья для женщин в состоянии физического отцветания». «Для бабки какой-нибудь болонка твоя хороша, а это мальчик, ему умная и большая собака нужна. ДРУГ!»«А ты ещё громче не можешь? А то давай, прокричись. Ты не Бог, ты – ангел. И мысли твои никому не нужны. Мы не творцы, мы исполнители, мой друг. Мы – руки Его. И ближе всех к Нему – мы. Это люди могут делать, хотеть и делать, вот только то, что делают они, так тяжело порой исправлять… Но это не так страшно, как если что-то не то сделает ангел, поверь. Ты ведь знаешь о чём я, ведь знаешь? А ещё ты – глашатай божественной воли, так что можешь слегка поорать. А мальчику нужен кто-то мягкий, маленький и умный. Он очень слаб». «Тогда, конечно, это – болонка». «У меня написано – болонка. И как написано, так и будет!»Да, ангелы порой не ладят. И вступая в свои заунывные споры, могут кое-чего не заметить. Например то, что с облачной горки вниз устремился воздушный комок, вниз на Землю, следуя безупречной интуиции своей кошачьей души. «Киан, смотри, кого мы тебе принесли! Его зовут Симба, дай ему привыкнуть к нашему дому, и он непременно тебя полюбит». Симба прыгнул на колени к Киану. Он точно знал, что ему делать, и замурлыкал – нежно и громко. «Мам, а я уже его люблю», – сказал Киан. Мама смотрела, как четырёхмесячный котёнок с плоской мордочкой трётся о руки её любимого и тяжело больного мальчика, и у неё возникало странное чувство, что взяла она в дом не пушистого коротышку, а нечто другое… Симба рос. Рос Киан. У Киана было мало друзей, аутизм и сложности в развитии его тела не давали ему жить обычной для мальчика жизнью – гонять с мальчишками, делать дома на деревьях, дурачиться, ходить в по -ходы, смеяться, драться, если надо. Но у него был Симба. А у Симбы был он. Периодически мальчик переставал дышать, и самое страшное – это часто случалось во сне, и тог -да Симба мчался к Бекки, маме Киана. Он вопил, метался, звал её за собой, и она уже знала, что делать. Он день за днём спасал Киану жизнь и наполнял её своим особым смыслом… Какая разница, кто твой друг, важно ведь то, что он есть. И мальчик жил, потому что у него был Симба. А Симба… Каждый вечер перед сном кот запрыгивал к Киану на кровать и ждал, пока тот уснёт, и лишь после этого уходил. Но всегда возвращался обратно, за несколько минут до его пробуждения, чувствуя этот момент всё тем же безошибочным кошачьим чутьем. Киану не должно было быть одиноко. Никогда. Так знал Симба. Киан подрос и начал ходить в школу. В школу его возила Бекки. И, казалось, ничто не может прервать эту сказку любви и дружбы мальчика и кота. Но в нашем мире помимо светлых сил есть силы тёмные, силы хаоса и беспорядка, и силам этим всё равно, как рушить гармонию хрупкого мира, кого они зацепят чёрным краем своего вихря. Однажды Симба выскочил на улицу в плохо закрытую дверь и Бекки не успела его поймать. Но что случится с котом на улицах Британии, где все так любят животных? «Погуляет и вернётся», – решила она. И повезла Киана в школу. А через очень короткое время получила сообщение от соседа, что Симбу сбила машина. Они помчались обратно.Кот лежал на обочине и тяжело дышал от боли. Был в сознании. Его боялись трогать, его передние лапы были абсолютно раздавлены. Бекки и Киан (да, сейчас не до слёз) бережно подняли Симбу и поехали в обычную больницу для животных, где коту, увы, помочь не смогли. Но всю дорогу кот мурлыкал, замурлыкивая боль и утешая СВОИХ людей. После была ветклиника Queens в Кембридже, где помогать коту просто-напросто отказались. Поддержали «добрым» советом: «Как можно скорее кота усыпить!» Какой смысл в тяжёлых и дорогих операциях, результат которых непредсказуем, если в мире столько молодых здоровых кошек? И тогда. Тогда Киан упал на пол, как делают очень капризные дети, и зашёлся в крике. Но это был не каприз, это было – отчаяние. «Как же они не поймут, что Симба не кот, что он – его дыхание, его сердце, его колыбельная, его тепло и верность, ведь мама им всё объяснила! Почему Коту, благодаря которому он всё ещё дышит, его единственному другу, его ангелу – Симбе, врачи предлагают перекрыть кислород так холодно и спокойно, словно речь идёт о поломанной кукле?!!» (продолжение в книге) 

Дверь мне открыл один из самых необычных людей, что видела я в своей жизни. Нет, одет он был как все, высокий мужчина с карими добрыми глазами, но то, что играло в этих глазах… плюс голубь на плече. О, этот голубь. У меня возникло чувство, что на плече сидит щенок. Ему все было интересно, он изучал меня, изучал переноску, заглядывал человеку в глаза, в левый глаз своим правым, чего-то там ворковал про себя, слетал на пол, прохаживался туда-сюда, чистил перья и снова взлетал на плечо, зацепившись коготками за клетчатую рубашку. Он не был бестолковым ограниченным созданием, что вы, нет! Это было наилюбопытнейшее и наиразумнейшее существо, невероятно привязанное к парню в клетчатой рубашке.

«Боже…», – только и выдохнула я. 

«Да, девушка одна привезла, возле храма на Пасху нашла, выходил его, остальные улетают, а этот не хочет, этому человек нужен». Знаете, как бывает – ты что- то видишь, переживаешь и твое отношение к жизни, к одной из ее многочисленных граней меняется стремительно и необратимо. «Расскажите еще о птицах», – попросила я. «Да некогда мне! Вон вы больного привезли нужно срочно им заняться и других пора кормить. У меня дома голуби, стрижи, четыре совы, цапля. Потом наберете, поговорим».

И потом мы говорили, говорили долго тепло, смеялись, плакали. Общаясь с Олегом, я как будто бы прожила целую жизнь в его параллельной птичьей вселенной. Порой, мне казалось, что этот человек бессмертен, что это он изображен на древних росписях и старинных картинах, на которых совы сидят на плече мудреца или колдуна и нашептывают ему на ухо свои совиные мудрости. «Это я то мудрец, я – колдун? Хах… Ну, скажете тоже». Но в глазах Олега загорались те особые огоньки неведомой мне внутренней жизни, что привлекли меня при первой встрече. «Ну да, я их, слышу, да, понимаю, всех… И подметили вы верно… Ну не колдун, но отшельник с птицей на плече это – я… Это что-то про меня… А вы знаете, что меня знакомые зовут голубиный бог? Я же скорей голубиная скорая помощь».

Он рассказывал мне о том, как выпускает подлеченных и подросших стрижей и смотрит, как они плавно вливаются в птичьи стаи на фоне вечернего неба, словно сплетаются две руки. Рассказал о том, как лечит сов, как общается с ними. О том, как они передвигаются по комнате, не нарушая границ маленьких птичьих заповедников. Ну, конечно же, там шумно и с этим много возни. Там пахнет перьями и пухом и чтобы поддерживать хоть какую-то чистоту Олегу приходится убирать за пернатыми по нескольку раз в день. А еще выкармливать беспомощных, а еще успокаивать их, чтобы быстрей отрастал вырванный хвост, срасталось сломанное крыло, а еще стараться не натыкаться на колкие взгляды соседей и не слышать обидные реплики за спиной, когда он выходит из дома… Нет, у него не легкая жизнь, и мы живем, как и жили, в мире, которому легче насмеяться над непонятным, чем попытаться это принять, но таков этот мир. И для Олега это не самое большое препятствие в деле спасения птиц.

Он очень любит голубей. Он чувствует их всем своим существом, это – его талант, его божественный огонь, это то, что ведет его сердце сквозь сложные дни, наполняя душу подлинным смыслом. Возможно, именно для этого его и создал Бог – лекарем и кормильцем своих небесных созданий, которым он подарил крылья наравне с ангелами. Да, для нас они – сизая масса, ждущая крошки возле помоек от одиноких старушек, а для него – личности, каждая из которых со своими привычками, желаниями, характером, манерой общаться, умением любить. И, поверьте, не только белые голуби с роскошными хвостами верны друг другу до смерти, маленькие неприметные сизари верны друг другу не менее, уж Олег то знает…(продолжение в книге)